Невыдуманный народ

Нам есть с чем поздравить друг друга! Усилиями группы энтузиастов издана хорошая и, что важно, заставляющая думать и сопереживать книга.

В минувшую пятницу, 19 октября в библиотеке Дома Романовых состоялась презентация книги «Подконвойный народ», автором которой является наш земляк, человек непростой судьбы, узник лагерей, ныне покойный Петр Александрович Тяк.

Послушать и рассказать о П.А.Тяке и его книге собрались его родственники и друзья, а также люди, которым близка тема сталинских репрессий. Презентацию вела известный радиожурналист Рузанна Севикян, которая стала одним из вдохновителей и инициаторов публикации рукописи, наряду со своим коллегой, недавно, увы, оставившим нас костромским историком и публицистом В.К.Сморчковым.

По просьбе Р.Севикян сотрудником нашего архива О.Де-Рибасом, была подготовлена справка, основанная на деле П.А.Тяка, хранящимся в фондах ГАНИКО. Собравшимся было доложено следующее…

Петр Андреевич Тяк родился 18 октября 1910 года в деревне Прискуха, что под Великими Луками (ныне Псковской области) в семье эстонца по национальности, сельского кустаря-кузнеца, но происходившего вроде бы из семьи кулаков. Петр также был записан эстонцем, однако являлся гражданином СССР. До поступления в вуз, живя в семье отца, пас скот в селе Раслово Судиславского района, окончил девятилетку, далее работал агентом «Росстраха» в Парфеньевском, после в Нейском, районах, затем счетоводом костромского агентства «Союзкино», успел добровольно один год прослужить в Красной армии в составе мотомехбригады под Бобруйском.

На момент ареста – он студент-третьекурсник Костромского текстильного института, по специальности «Ткачество», член ВЛКСМ, хотя в одночасье, понятное дело, стал членом бывшим. Основанием  для открытия следственного дела стал, видимо, анонимный донос о наличии у Петра Тяка нелегального огнестрельного боевого оружия с патронами – револьвера «Смит-Вессон». 4 апреля 1935 г. его арестовали, в тот же день был произведен обыск в доме, на ул. Бульварной, 4, кв. 13, где он проживал. Оружие нашли, Тяк признал его своим (хоть и ранее взятым у отца), потому до суда был помещен под стражу в Костромскую тюрьму. Обвинительное дело довольно-таки пухлое, включает протокол допроса самого Тяка, около 10 свидетелей, протоколы очных ставок. (Отметим, что в 2018 году с делом знакомился Владимир Константинович Сморчков, подготовивший рукопись к печати – этот поступок вызывает уважение и выдает ответственного и скрупулезного исследователя).

Из документов дела стало известным, что Петр учился хорошо, был премирован за отличную успеваемость. Но был пассивным и не слишком организованным комсомольцем, однажды даже получил строгий выговор в приказе, в общежитии института якобы пил и нецензурно выражался, в компании мог рассказать анекдот-другой о партийных лидерах, не слишком аккуратно высказывался об убийстве Кирова, что дало возможность следствию заподозрить его в симпатиях к троцкистко-зиновьевскому блоку.

Хоть Тяк и отрицал обвинения, все это вместе, плюс хранение незарегистрированного оружия, потянуло, по мнению следователя, затем прокурора, а после – Особого совещания, на три года исправительно-трудовых лагерей. Статьи были обычными для тех лет – антисоветская агитация, дискредитирование власти. Но в 1937-м, Петру Андреевичу за выявленное «постфактум» участие в контрреволюционной организации и за намерение совершить теракт «над руководством партии и правительства», добавили еще 10 лет лагерей. Едва отбыв их и вернувшись в Кострому, он в 1949 году вновь был задержан и выслан на поселение в Красноярский край, где работал, в основном, по бухгалтерской части. Был полностью реабилитирован весной 1956 года, после более чем 21 года репрессий!..

А теперь разрешите высказать личное мнение, касательно непосредственно книги. Автор текста настаивает на том, что писал «свидетельские показания», вел «репортаж» или «невыдуманный дневник». Но это не совсем верно. Мы, безусловно, имеем дело с воспоминаниями и по форме, и по содержанию, и по ряду других признаков. Не имея ничего против этого жанра, как такового, отметим, что мемуары создаются, как правило, в ущерб реальным фактам и событиям, они субъективны и зачастую грешат против истины. Трудно сказать, насколько автору удалось избежать подобных моментов. Петр Тяк указывает, что основанием для ареста стало его несогласие стать осведомителем НКВД, но в деле подобных сведений нет. Может быть, этот эпизод содержится в других документах?

Но все эти нюансы личного характера объяснимы. Давайте поговорим о другом. Вспоминаются строки Юрия Левитанского из популярной песни: «Вы полагаете, все это будет носиться? Я полагаю, что все это следует шить!». Важны ли такие воспоминания? Нужны ли такие книги? Несомненно! Ведь мы имеем дело с еще одним документом, касающимся той эпохи. Это хорошо, поскольку способствует установлению истины. Например, стал откровением тот факт, что с П.Тяком обращались в целом в рамках процессуального кодекса, его не били, особо не истязали, не запугивали репрессиями против родных людей. А это противоречит «изысканиям», например, того же Александра Солженицына и других специалистов по ГУЛАГу…

Мы – люди пожившие. Мы – обладатели памяти, а значит, хотим того или нет – ее хранители. Но хранить память недостаточно, наша миссия заключается в том, чтобы памятью поделиться, передать младшим. Есть несколько способов это сделать. Самое простое вербальным путем, но можно издать книгу, что и было сделано. Это следует приветствовать! Больше книг хороших и разных, особенно неординарных и, пожалуй, все-таки, несколько неоднозначных, таких как «Подконвойный народ»!

Назад