Газета умерла, да здравствует газета!

Главный кабинет редакции «Северная правда». На перекидном календаре дата – 25 января 1943-го. За столом Николай Алексеевич Казаков набрасывает черновик первого в текущем году приказа. Он касается отнюдь не судьбоносных для газеты вопросов, а увольнения/приема на работу уборщицы, перевода молодого сотрудника из учеников в цинкографы. Далее распоряжения ответственного редактора издаются в еще более «сонном» режиме: два документа в феврале, а следующий спустя три месяца, в мае. Они также посвящены кадровым вопросам – по литературному сотруднику, корректорам, истопнику, а еще о назначении «врио» экономического отдела.

Несколько из «ряда вон» бумаги №№ 5 и 6. Они глаголят, что в коллектив вновь влилась корректор, возвратившаяся, цитируем, «с торфоболота», что означало, видимо, с добычи торфа. А еще из рядов РККА  демобилизовался и вновь приступил к обязанностям (кажется, первый случай в военной истории «Северянки») агент по сбору объявлений тов. С-в. Смешно это или грустно, но спустя три недели этого самого вчерашнего фронтовика, агента С-ва уволили, как «сотрудника, уклонявшегося от работы на лесозаготовках для г. Москвы». Из бумаг ноября можем вычитать также, что по болезни оставила должность и была заменена зав. отделом рабочих писем. И… всё!

Лишь семь приказов по редакции за 1943 год! Означает ли это, что дела у газеты шли стабильно и гладко, как говорится «по накатанной»? Не исключено. Но дело могло быть в другом. Номенклатурный работник – руководитель газеты не имел желания совершать какие-либо активные движения, потому как знал то, что пока не было известно другим. Что же именно? Об этом чуть позднее…

Между тем, 1944-й год начался «веселее» прежнего. «Новогодним» приказом литсотруднику К-ву был объявлен выговор за невыход на дежурство по редакции. Также Н.А.Казаков «в последний раз» предупредил проштрафившегося о том, что при нарушении расписания к нему будут приняты более суровые меры административного взыскания. Однако смотрим на дату документа – 2-е января! И понимаем: причина для неявки, не то, чтобы уважительная, но, пожалуй, была.

Очередные приказы касались освобождения/принятия на работу литсотрудников разных отделов, которые, кажется, доставляли наибольшее беспокойство аппарату газеты своими частыми «уходами», «переходами», «невыходами» и «выходками». Что взять – творческие люди!

Дисциплина, между тем, продолжала «хромать». Следующий выговор от руководителя «схватил» тов. Ю-ч (должность не указана, не литсотрудник ли?) за невыполнение распоряжения «отнести в горлит и типографию контрольные полосы, и взять разворот, который надлежало вывесить в витрину». А надо сказать, что этот самый «горлит» – городское управление Главлита являлся весьма серьезным учреждением, занятым цензурой печатных произведений и защитой государственных секретов в СМИ, его указания выполнялись беспрекословно, тем более в военный период. Что же касается «разворотов» и витрин для них – это тема для особого, будущего разговора.

Подведем некоторые итоги. Итак, как в предыдущем, так и в отчетном году редактор и руководство газеты не продемонстрировали сколько-нибудь энергичной «законотворческой» деятельности. Последние два приказа – пятый и шестой, датированные концом сентября-месяца, касались увольнения начальников ключевых подразделений «Северянки». Заведующая отделом писем была освобождена от работы «в связи с реэвакуацией» (возвращением в места прежнего проживания), а руководитель партийного отдела уволилась ввиду перехода на другую работу. Таким образом, коллектив активно «разбегался», сама же редакция готовилась к фактическому прекращению своего существования. Вы, возможно, спросите: «А почему?».  Ну как же!..

В 1930-х – первой половине 1940-х годов начался очередной этап административно-территориальной реформы в РСФСР, который характеризовался разукрупнением созданных ранее краев-«монстров», включающих колоссальные массы населения и огромные, а потому трудноуправляемые территории. Громадные края поделили на более мелкие, а в 1943-44-х, в основном на базе прежних – дореволюционных и советских губерний, были созданы свыше десяти областей. В их числе состояла и Костромская, образованная Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13.08.1944 г.

Вероятно, именно этого решения и ожидал тов. Казаков, не проявлявший, на наш взгляд, должной заинтересованности и деловитости, каковых от него требовала ответственная и беспокойная должность. Думается, редактору также было прекрасно известно, что руководство новой-старой газетой ему доверено не будет.

Ну а пока Николай Алексеевич все еще остается первым лицом редакции, скажем о нем несколько слов. Родился он в 1902 году в селе поселке Большие Соли, Костромского уезда и губернии. Его родители числились мещанами: отец занимался отходным промыслом – трудился штукатуром в Петербурге, мать была домохозяйкой. В Солях Николай окончил двухклассное приходское училище, после – школу II ступени. 1921-й стал для молодого человека очень насыщенным – он поступил в Костромской рабоче-крестьянский университет, но ушел с первого курса ради, надо понимать, службы сотрудником оперативной части ВЧК-ОГПУ в Костроме, где, впрочем, также надолго не задержался. В этом же году Казаков вступил в комсомол, в 1925-м стал членом ВКП(б). В 1922-24 гг. Николай Алексеевич работал зав. отделом уездного комитета партии, далее два года отдал Красной Армии, где дослужился до командира взвода артполка. Будучи демобилизован, трудился последовательно в конторах «Костромалеса» и «Промторга», управляющим делами Буйского лесозавода, секретарем и партследователем Костромской окружной рабоче-крестьянской инспекции и контрольной комиссии, заведующим спецчастью лесозавода «Смычка».

А в 1937-м в жизни Казакова появилась «Северянка», где партиец с неоконченным средним образованием и без всяких специальных навыков занял должность ответственного секретаря редакции. Вскоре он был назначен зав. отделом советского строительства, в 1939-м занял пост заместителя редактора. (Для справки – на фронт Н.А.Казаков не был призван по болезни). Как мы указывали ранее, в июле 1941-го Николай Алексеевич стал «ВРИДом», а 9 января 1942 года был утвержден полноценным редактором газеты. После этого назначения он посвятит «Северной правде» еще около шести лет, затем в качестве главного редактора возглавит Областной радиокомитет и, наконец, займет пост начальника Обллита Костромской области…

Собственно же о газете в этом материале нам осталось поведать немного. Соответственно, в развитие судьбоносного для нас-костромичей Указа, осень 1944 года стала последней для газеты «Северная правда» – печатного органа Костромских городского комитета ВКП(б), городского совета депутатов и городского совета профессиональных союзов Ярославской области… Но первой для органа Костромских областного комитета ВКП(б), а также областного и городского совета депутатов трудящихся. И с этой поры в жизни «Северянки» началась, как любит говорить один из популярных телеведущих, «совсем другая история», которая, впрочем, вскоре будет рассказана.

Пресс-служба Государственного архива новейшей истории Костромской области (ГАНИКО)

	Газета умерла, да здравствует газета // Северная правда № 12. 2020. 25 марта. С. 19

Назад